Невский Ангел

Публикации

http://rubezh.fecity.ru/History.files/Book175sd.htm

С 22 февраля по 5 марта 1943 года части дивизии совершали невероятно тяжелый, в условиях сильных февральских морозов, небывалых снежных заносов, 250-километровый переход, в назначенный район сосредоточения.

Части двигались ночью, а в нелетную погоду и днем. Колонны воинов проходили по тем местам, где недавно прошли бои. На пути попадались черные пепелища и торчащие из снега печные трубы вместо деревень, сожженных отступающими гитлеровцами.

Вот один из примеров, вызвавший взрыв гнева воинов. Колонна 277-го Краснознаменного Карельского полка вступила в крупное село Колпны, которое было так изуродовано, что даже те, кто хорошо знал его до войны, узнать его не могли. Проходившие через Колпны воины с грустью и обличением в зверствах оккупантов смотрели на эту картину. В одной из колонн шел бывший житель села. Он обратился к воинам со словами: "Товарищи воины! Колпны мое родное село! А что мы сейчас видим, что с ним сделали немцы? Мы видим развалины и торчащие печные трубы от сожженных домов. Я пытался найти свой родной дом и забежать в него, но дома нет. Пытался найти родственников, но их нет, пытался отыскать знакомых, и их нет. Я обращаюсь к вам, как офицер - Иван Скоробогатов, с призывом к беспощадной мести врагу! ". Слова Ивана Скоробогатова как бы придали уставшим и находившимся на пределе физических сил воинам живительной влаги и подняли их боевой дух. Воины, преодолевая глубокий снег, продолжали совершать марш к линии фронта.

На последней трети маршрута тылы безнадежно отстали. Лошади вязли в сугробах, выбивались из сил, а некоторые из них падали и выходили из строя. Но люди все-таки шли вперед наперекор всем трудностям, не считаясь даже с тем, что иногда сутками они не получали пищи. Шли потому, что каждый понимал, что это надо во имя освобождения Родины.

На обжигающем морозе воинам пришлось тащить на себе и боеприпасы, и боевую технику, и другое имущество. Рядовые и командиры везли на лыжных установках пулеметы, минометы, 45-мм пушки, снаряды и даже походные кухни.

На этом марше проявилось высокое качество воина-пограничника - взаимопомощь и взаимовыручка. Сильнейший помогал слабому. Большую помощь воинам оказывали на марше медики, которые были распределены по колоннам походного порядка частей. Они прямо на марше оказывали первую помощь обмороженным и тем, у кого были потертости ног. Как можно забыть маленького роста, хрупкого телосложения и симпатичного врача, выпускницу Свердловского мединститута А. Г. Голованову, которая шла с колонной 282-го Свердловского полка и своим примером выносливости подбадривала воинов, а при необходимости, оказывала им медпомощь.

А сколько было проявлено на марше мужества со стороны медицинских сестер: Таисии Железновой, Нины Гуферовой, Нины Гладких, Шуры Соколовой, Надежды Окуневой, Нины Мизиной и другими. Их "неутомляемость", хотя и они шли на пределе физических сил, оказание помощи, подбадривающие слова помогали воинам преодолевать трудности и усталость.

В этом тяжелом испытании на помощь воинам приходили жители освобожденных поселков и деревень. На немногих уцелевших лошадях, запряженных в сани, они перевозили боеприпасы и тяжелые грузы. В развалинах населенных пунктов или случайно оставшейся на всю деревню избе, где и жителям-то было трудно размещаться, они старались поделиться продовольствием, обогреть солдат, просушить и обувь, и обмундирование. Но оказать существенную помощь они не могли, так как при отходе немцы забрали у них все подчистую. Сохранить от немцев удалось очень немногое.

И все же части совершили марш, и вышли в назначенный для сосредоточения район. Это был первый, возрожденный пограничниками 175-й Уральской дивизии, подвиг, который недостаточно был оценен. Думается, что недооценка этого подвига заключалась в том, что все трудности для дивизии были созданы из-за просчетов вышестоящих инстанций, которые не обеспечивали всем необходимым для нормального передвижения войск в тяжелых условиях погоды. Дорого обошлось это воинам!... Пехоте и артиллерии надо было преодолеть сугробы на дорогах, достигавшие местами 2-метровой высоты. Особенно тяжелая участь выпала на долю 70-й армии (и нашей 175-й дивизии), прибывшей в состав Центрального фронта. Она состояла только из пограничников... В пургу люди двигались пешком по пояс в снегу. Мало того, они сами вместо лошадей, которых армия почти не имела, тащили на себе артиллерию и другие грузы, да и трудно было бы идти лошадям по таким сугробам.

Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский в своей книге "Солдатский долг" частично раскрывает причины, которые привели к такому положению войск на марше и в первых боях после марша. Он пишет: "Не могу умолчать о нашем упущении в начале этой операции. Поспешность переброски войск в новый район помешала нам предварительно ознакомиться с местностью и одновременно с общевойсковыми соединениями, передислоцировать дорожные части с их техникой, а также транспортные подразделения. Забыли об этом и высшие органы, планировавшие операцию вновь созданного фронта. Все стремились к одному - как можно быстрее собрать войска. В результате прибывшие подразделения оказались в тяжелом положении без дорог, без транспорта".

Но трудности перехода усугубились еще одним обстоятельством: в частях дивизии вспыхнула эпидемия сыпного тифа. Немцы навстречу нашим войскам преднамеренно пустили советских людей, якобы "великодушно" ими отпущенных из заключения. На самом деле то была коварная диверсия: этих людей в лагерях специально заражали сыпным тифом, и к моменту встречи с нашими войсками они стали сваливаться в бреду в уцелевших хатах, куда нередко заходили и наши воины. Перед маршем и в ходе него медицинско- санитарной разведки маршрута не производилось, район сосредоточения также не разведывался. Все это позволило отдельным воинам дивизии контактировать с больными, из-за чего они и пострадали.

Дорого войскам обошлись просчеты в организации обеспечения передвижения войск к фронту и при первых боевых действиях. После сосредоточения дивизии в назначенном районе немцы начали совершать по нашим частям бомбовые удары авиацией. Не успели части дивизии привести себя в порядок после изнурительного марша и налетов вражеской авиации, как дивизия получила боевой приказ на наступление. В частях дивизии, кроме сухарей, из продовольствия ничего не было. Да и личному составу необходимо было дать отдохнуть, ведь воины совершили марш на пределе своих физических сил. Однако части получили приказ готовиться к наступлению с утра 6 марта 1943 года.

Дивизия должна была наступать на Дмитровск-Орловском направлении с ближайшей задачей овладеть населенными пунктами Ржавчик, Муравчик. Наступать предполагалось без авиационной и артиллерийской подготовки, ибо артиллерия была еще в пути, а авиация наша бездействовала. Полученные данные о противнике, от сменившихся частей и проведенной разведки частями дивизии, показали, что гитлеровцы сумели хорошо оборудовать свои оборонительные позиции. Они имели широко разветвленную сеть траншей с пулеметными точками и дзотами, проволочные заграждения и минные поля. Подступы к населенным пунктам Ржавчик и Муравчик пересекал ручей с оврагом, который был занесен глубоким снегом.

Командиром дивизии для захвата населенных пунктов было принято решение: 282-й стрелковый Свердловский полк с пулеметной ротой пульбата овладевает Муравчиком, а 277-й Карельский полк с пулеметной ротой пульбата овладевает Ржавчиком.

Части дивизии в ночь с 5 на 6 марта вышли на рубеж развертывания. Ранним утром 6 марта под прикрытием ненастной погоды воины полков, умело используя огонь из стрелкового оружия и особенно пулеметов "максим", стремительной и неудержимой атакой захватили укрепленные пункты немцев Ржавчик и Муравчик, в которых уничтожили до двух рот гитлеровцев. Однако в дальнейших действиях они успеха не имели. Немцы открыли сильный заградительный огонь из артиллерии и минометов и провели несколько контратак, которые воины отразили. Полки начали закреплять свой успех. Но немцы не смирились с потерей Ржавчика и Муравчика. Они, подтянув резервы, усилили огонь, нанесли бомбовой удар и с двух направлений с танками перешли вновь в контратаку. Полки, имея ограниченное количество боеприпасов и очень слабую артиллерийскую поддержку, не устояли перед превосходящими силами врага, вынуждены были оставить населенные пункты и вернуться на исходные позиции.

Новая контратака немцев была предпринята против 2-й роты 1-го батальона 282-го полка. Не считаясь с потерями, они бросили на роту до батальона пехоты и 5 танков. Три танка ворвались в расположение роты. В районе Муравчика вел ожесточенные бои 282-й полк. Немцы наступали на полк силою двух батальонов с танками, при поддержке артиллерии и минометов. Кроме того, вражеская авиация нанесла удар по расположению полка десяткой бомбардировщиков. Завязался очень тяжелый бой, а если учесть, что в полку было ограниченное количество артиллерийских снарядов и мин, то можно себе представить состояние личного состава полка. И тем не менее, полуголодные воины дрались мужественно. 2-й стрелковый батальон которым командовал майор И. А. Ляпин, противник контратаковал пехотой с шестью танками. Погиб командир батальона, в командование вступил его заместитель капитан М. И. Кобец. В критический момент он крикнул воинам батальона: "Свердловчане! Уральцы! Пограничники! Отомстим за комбата!" И воины отомстили за гибель комбата. Очередная атака немцев была отражена с большими для них потерями. На поле боя противник оставил два танка и десятки трупов.

К вечеру 9 марта сложилась тяжелая обстановка на участке 3-го стрелкового батальона 282-го полка и 2-го стрелкового батальона 277-го полка, которые наступали рядом. Немцы силою до батальона с десятью танками вклинились в промежуток этих батальонов, и было видно, что они намереваются усилить это направление для развития успеха. На флангах батальонов создалось угрожающее положение. Немцы усилили артиллерийско-минометный огонь по боевым порядкам батальонов. Необходимо было срочное решение командиров двух полков, связь между которыми была нарушена.

Командир 282-го Свердловского полка полковник Ф. И. Комаринец (среднего роста, плотного телосложения, на груди его красовался орден Ленина), не дожидаясь восстановления связи с 277-м полком, бросил в стык между батальонами свой резерв - роту автоматчиков и две 45-мм пушки, а также в поддержку батальона сосредоточил огонь 120-мм батареи полковых минометов и артиллерийского дивизиона 373-го артиллерийского полка. О создавшейся обстановке он срочно доложил командиру дивизии.  У минометчиков кончились боеприпасы. Тогда, по своей инициативе, рядовые оставили под охраной минометы на огневой позиции, а сами вышли в боевые порядки батальона и огнем из автоматов умело разили наступающую пехоту врага. Помощь их была своевременна. Вражеская атака была отражена. Бой на стыке 277-го и 282-го полков продолжался до наступления темноты. Немцы, понеся потери, отошли на исходный рубеж.

Но враг был верен своей шаблонной тактике и через некоторое время, после сильного артиллерийско-минометного огня, вновь перешел в контратаку против 3-го батальона полка. Положение в роте создалось критическое, командир роты был ранен, видя это, Ю. С. Улитин без страха поднялся и скомандовал: "Рота, по врагу огонь!" А сам из своего автомата стал разить врага. Через несколько минут он вновь крикнул: "Пограничники, за мной, в атаку!" Рота, усилив огонь по врагу, поднялась и выдвинулась на более удобный рубеж. Атака немцев была отражена с большими для них потерями. Жаль, что в этом бою Ю. С. Улитин был ранен. Он был отправлен госпиталь. В этот же период разрывом снаряда был ранен начальник штаба 282-го полка майор П. И. Емельянов.

Непрерывные бои продолжались 12 - 18 марта. Обеспечение личного состава оставалось по-прежнему нерешенным. Лишь во второй половине марта кое-что обозначилось с поступлением продовольствия. После всестороннего обмена мнениями решили применить метод эстафеты, т. е. организовать вдоль линии фронта передачу по цепи из рук в руки мелко затаренных грузов... В небольшие мешочки вкладывался трех-четырехдневный запас продуктов на одного или несколько человек. Эти мешочки доставлялись на машинах по шоссе до тех пунктов, до которых позволяли ехать боевая обстановка и состояние дорог. И далее начиналась эстафета конных и пеших солдат вдоль линии фронта на расстояние до 40 км. Такой способ обеспечения войск до некоторой степени облегчал положение с питанием личного состава, но как обеспечить носильщиками доставку боеприпасов? Этот вопрос оставался нерешенным.

Немцы продолжали активные действия против наших войск, которые из-за отсутствия достаточного количества боеприпасов не могли предпринимать мощные ответные удары.

Наконец-то в конце марта в части поступил приказ о прекращении наступления и переходе к прочной обороне. Все от солдата до командира, с облегчением восприняли это правильное решение.

Как теперь уже известно из книги Маршала Советского Союза К. К. Рокоссовского "Солдатский долг" Ставка дала согласие на переход войск к обороне: "Пришлось доложить в Ставку, что наше положение не улучшается, снабжение войск материальными средствами наладить не удается, враг усиливает свою группировку... Мой доклад возымел действие. Во второй половине марта Ставка приняла решение о нецелесообразности продолжать наступление на Орел. Мы воспрянули духом".

В период первых боев большая нагрузка легла на медиков полков и 104-й медсанбат дивизии. В мартовских боях им пришлось принять и оказать помощь многочисленным раненым воинам, а также больным сыпным тифом.

Только медпункт 282-го Свердловского полка, руководимый капитаном медслужбы М. Я. Быковицким и врачом А. Головановой за период с 7 по 12 марта принял и обработал более 150 раненых. Аналогичную работу проделали и другие полки. Работать им пришлось в крайне тяжелых условиях.

Мартовские бои послужили для дивизии суровой школой, в которой воины и командиры приобрели первые крупицы бесценного опыта ведения войны в сложных погодных условиях, со слабым обеспечением войск. Все поняли, что на войне надо уметь действовать в любой обстановке, но нельзя допускать поспешность и наступать без обеспечения.

Для нашей 175-й Уральской дивизии выпали в марте тяжелые испытания на марше к фронту и в первых боях, но они не остались бесследными. В этих тяжелых условиях части дивизии сделали все возможное и невозможное для выполнения поставленных задач.

Полки, не теряя ни одной минуты, занимались укреплением занимаемых рубежей обороны, приводили личный состав в порядок. Воины со времени убытия из района Ревды не меняли белье. Кроме того, становилось все теплее и надо было переобуть людей, носивших валенки. Для выполнения этих работ были задействованы все работники тыла и медики.

К апрелю закончились активные боевые действия войска Брянского, Центрального и Воронежского фронтов. В апреле 1943 года сформировалось окончательное начертание Курского выступа, который потом будет назван "Курской дугой». Курский выступ с севера (северный фас) оборонялся войсками Центрального фронта, а с юга (южный фас) - войсками Воронежского фронта.

В апреле 1943 года на Орловско-Курской земле установились теплые погожие дни. Воины, глядя на местность, поговаривали: "А где же тот снег, по которому нам пришлось идти в марте, где метровые сугробы?" Весна в районе Курского выступа наступила рано. Хорошая погода значительно подняла настроение у всех тех, кто прошел через мартовскую стужу и метель.

Дивизия за период мартовских боев нанесла противнику следующие потери: убито и ранено солдат и офицеров -1600, сбито самолетов - 2, подбито танков - 19, разбито орудий разных калибров - 15, уничтожено пулеметов - 60, автомашин - 6, радиостанций - 4.

К сожалению, части дивизии также имели значительные потери, особенно за счет больных, ведь дивизии пришлось вести боевые действия в крайне тяжелых условиях.

За проявленное мужество было награждено 237 солдат сержантов и офицеров. За период боев принято в партию 51 человек, в кандидаты - 150 человек и в комсомол - 441 человек.